Подслушано на передовой.
Молча чистить оружие невозможно. Даже если ты делаешь это один, все равно будешь разговаривать - с оружием, которое чистишь. Возмущаясь, почему оно настолько грязное. Ведь только что чистил! Если же оружие чистят два и более воинственных человека, разговоры неизбежны. О смысле жизни, о войне, о женщинах, обо всем. Байки, анекдоты, истории, споры. Жаркий спор шел и сейчас, между Зергом и Мангустом. Точнее, жарким он был со стороны Зерга. Мангуст же, по обычаю, оставался хладнокровно спокоен и рассудителен.
- Да с чего я их жалеть должен?! Они, что?! Наших жалели?! – возмущался Зерг.
- Мы говорим не про «жалеть» или «не жалеть». Мы про неоправданное насилие над ними. – ответил Мангуст, неспешно протирая ветошью внутри разобранного автомата, - Нам нельзя взять ножницы по металлу и откусить хохлу пальцы чисто из мести «за пацанов». Нельзя простреливать им колени так, как они это делают с нашими. Нельзя, Зерг. Нам – нельзя.
- Да почему нельзя?! С чего бы вдруг?! – Зерг возмущённо стукнул кулаком по столу так, что разложенные там детали автоматов, подлетев, смешались в кучу, - Им с нами можно, а нам с ними нельзя?! Мы с них пылинки сдувать будем?!
- Нет. Мы их просто убиваем, - ответил Мангуст, возвращая детали автоматов на свои места, - Уничтожаем как вид. Навсегда. Но не занимаемся насилием и садизмом, оправдывая это неким «справедливым воздаянием».
- То есть «языка» мы теперь тоже в лобик целуем и вежливо уговариваем его рассказать нам все, что ему известно?
- Зерг, не путай допрос «языка» для получения информации о противнике и насилие над пленным, в целях потешить свое ложное «чувство справедливости». Это разное. «Язык» — это источник интересующей тебя информации. И твоя задача извлечь её. С этой целью ты и применяешь все известные тебе способы убеждения. Именно с этой целью, а не с целью потешить свои садистские наклонности или от ненависти лютой. Извлечение информации из субъекта это просто работа. И твои личные эмоции здесь ни к чему. Поддавшись эмоциям ты не заметишь грань, которую нельзя переходить и «язык» умрет. И ты останешься ни с чем. Допрашивая, ты просто добываешь информацию. И когда ты ее получил, ты его ликвидируешь. И всё. Без садизма. Без получения удовольствия от процесса. Без попыток оправдать происходящее «справедливым» воздаянием за их жестокость. Нам нельзя. Мы не такие.
- «Мы не такие!» - передразнил Зерг, - А почему мы не такие? Может наоборот, надо быть именно «такими»? А еще лучше - быть гораздо хуже!
- Нам нельзя, Зерг! Как только мы станем такими как они, наша война потеряет свою суть. Перестанет быть правильной.
- Да с херов ли она перестанет быть правильной?! Уничтожение этой нечести не престанет быть правильным никогда!
- «Уничтожать» - правильно. Становиться такими как они неправильно, - спокойно продолжал гнуть свою линию Мангуст, - Ты же сам только что ответил на свои вопросы. Только надо чуть дальше смотреть. Ты сказал, что твоя цель, это уничтожить всю эту нечесть, так?
- Да.
- И воюешь ты здесь, чтоб эти садисты рода людского не пришли к тебе домой. К твоим родным, близким, жене, детям. Да?
- Да. И к твоим в том числе.
- Правильно. Почему нельзя, чтоб они пришли в наши дома? Потому что они уже привыкли к безнаказанности. Эти нелюди привыкли, что им можно делать все, что захочется. Можно издеваться над безоружным. Можно забрать у слабого то, что понравилось или имеет ценность. Можно выгнать его из жилья, а его жену, дочь или мать насиловать сколько душе угодно. И им ничего за это не будет. Безнаказанность породила их бесчеловечность. И это они делают здесь, на данной земле. На земле, которую называют своей родиной, своей Ненькой. И у нас дома они будут делать все тоже самое. Правильно?
- Да правильно, правильно. Что ты хочешь сказать то? Что я вот этих подонков теперь холить и лелеять должен, лишь бы быть не такими как они? И как моя человечность их удержит?
- Давай дальше рассуждать. Ты предлагаешь стать еще страшнее, чем они. На насилие отвечать б0льшим насилием. На изуверства отвечать б0льшим изуверством. Стать не просто демоном, как они, а самим исчадием ада. Чтоб мы все стали люциферами. И, в конце концов, ничем неограниченным насилием уничтожить их. Победить. А знаешь, что произойдет после победы?
- Конечно знаю. Домой вернусь. И заживу спокойно.
- Нет, Зерг. Ошибаешься. Домой вернешься не ты, а тот демон, которого ты здесь вырастил, вскормил и приучил к той же самой безнаказанности. А вместе с тобой и тысячи других, таких же как ты. Воспитавших в себе садизм. Привыкшим к вседозволенности. И получится, что, защищая здесь свой дом от Зла, ты вернешься домой сам став Злом и во главе Зла.
Зерг сидел, сжав кулаки и молчал. Мангуст, спокойно протер ветошью затворную раму, соединил ее с затвором и вогнав на место, продолжил:
- Убивая Дракона, главное самому не стать Драконом, Зерг. Вот поэтому нам нельзя быть такими как они. Нам нельзя быть Злом. Потому что мы на защите Добра. Мы ни есть Добро. Мы его оружие. Наша задача – убить зло. Поэтому убивай. Не мсти. Не издевайся. Просто убивай врага.
Вставив на место крышку ствольной коробки, Мангуст спустил курок с боевого взвода, поставил автомат на предохранитель и положил его на стол.
-Уничтожай врага, брат, и никогда не злись. Тем более на меня.
Зерг посмотрел на него, ухмыльнувшись кивнул и продолжил чистить свое оружие.
Оружие Добра несущее смерть Злу.
